У большинства американцев довольно своеобразная картина мира, в которой существуют Соединенные Штаты и где-то там, на далекой периферии, весь остальной мир. Соответственно, все самое-самое находится между Калифорнией и Мэном, Монтаной и Флоридой, а другие государства вынуждены довольствоваться жалкими аналогами. Мировой столицей азартных игр принято считать Лас-Вегас, и благодаря пропаганде массовой культуры, кино, телевидению и музыке в это охотно верится. Между тем оборот игорного бизнеса не просто Вегаса, но и всего штата Невада давно отстал от маленького клочка суши, приютившегося на небольшом полуострове и нескольких островках в устье реки Жемчужной на побережье Южно-Китайского моря. Это Макао, некогда португальская колония, а сейчас единственное место на территории КНР, где любой желающий (включая даже члена партии) может легально сыграть в покер, рулетку и баккару. Его действительно создавали по образу и подобию Лас-Вегаса, но это тот случай, когда копия превзошла оригинал. Мы продолжаем совместный с онлайн-казино Parimatch проект «Столицы развлечений» рассказом о Макао. По сравнению с Лас-Вегасом, возникшим благодаря железным дорогам и обилию вокруг полезных ископаемых и энергетических ресурсов, Макао куда как старше.
И дело даже не в тысячелетней стране, частью которой эта территория всегда являлась. Именно здесь, в устье реки Чжуцзян (Жемчужной), в 1513 году на берег континентального Китая впервые высадился европеец, прибывший сюда морем. За бортом приплывшей с полуострова Малакка джонки был век Великих географических открытий, героя звали Жорже Алвареш, и был он подданным португальского короля Мануэла Счастливого. Случайное место оказалось очень удачным, и в течение следующих нескольких десятилетий португальцы основали там свою торговую факторию. В 1553 году, через 40 лет после судьбоносной высадки Алвареша, небольшая территория под названием Макао была официально арендована Португалией у империи Мин и пробыла под фактическим управлением Лиссабона более четырех столетий. Впрочем, тогда на нынешний источник процветания города ничто не намекало. Основу благосостояния колонии составляла посредническая торговля. Династия Мин наложила запрет на прямые экономические отношения своей страны с Японией, чем и пользовались португальцы, сделавшие Макао перевалочной базой между глубинным Китаем и Нагасаки, портовым городом, который был японским «окном» в Европу и мир. Корабли европейских купцов везли из Макао в Нагасаки шелк, а в обратном направлении — серебро.
Кроме этого торгового маршрута существовали и другие важнейшие направления коммуникации: через Гоа (португальская колония в Индии) в Лиссабон и Европу, а также через Манилу в испанскую Мексику. Вся эта бурная деятельность крайне благоприятно сказывалась на состоянии Макао. К 1640 году там жило около 26 тыс. От того периода до наших дней, несмотря на всю яростную девелоперскую активность застройщиков, дошло немало образцов колониальной архитектуры, выглядящих сейчас в Китае инопланетными пришельцами, а потому пользующихся неизменным успехом у приезжающей в Макао публики. Как это часто бывает, эра процветания через некоторое время сменилась депрессией. После выдающихся достижений эпохи Великих географических открытий могущество португальской колониальной империи начало постепенно увядать. На торговых маршрутах появились сильные конкуренты, а в середине XIX века в 60 километрах к востоку и вовсе возник Гонконг, со всей британской инициативой перехвативший почетное знамя «европейских ворот» в Китай. Португальцы, впрочем, особо не унывали. Страна у них была небольшая, амбиции — тоже, и, например, в те же 1850-е годы, когда подданные королевы Виктории вовсю строили на Цзюлунском полуострове свой новый аванпост, в Макао было принято ключевое решение, повлиявшее на всю последующую историю территории и ее современность.
В колонии разрешили азартные игры. XIX век стал временем, когда подобные развлечения становились популярными в среде европейских аристократов. Казино открываются на Южном берегу Франции и на многочисленных спа-курортах континента, куда «на воды» приезжали лечиться и себя показать селебрити того времени. Надо понимать, что игорная атмосфера в Макао первые сто лет разительно отличалась от респектабельных европейских нравов. Там не было дворцов, в которых бы степенные господа в цилиндрах и дамы в пышных вечерних платьях просаживали бы состояния за игрой в рулетку. Первые азартные заведения Макао напоминали скорее опиумные притоны, и самым популярным развлечением в них были традиционные китайские игры вроде фан-тана. Посетителями таких казино (всего к середине XX века их насчитывалось более двухсот) были в основном китайцы, ну а порядки способствовали повышенному вниманию к этим заведениям представителей триад, этнических тайных преступных организаций. Впрочем, ровно так же дело обстояло и в начавшем свое оформление в качестве игрового центра американском Лас-Вегасе. Самое главное, что и там, и там это был, наверное, неминуемый, но лишь временный этап в развитии индустрии.