Каждая страна устанавливает свои правила, что считать азартной игрой, а что нет. Так, где-то покер запрещен, как в России, а где-то считается спортивной дисциплиной. В некоторых источниках утверждается, что лотереи — не азартная игра, но даже государственные лотереи в России содержат все ее признаки, включая ставку (покупку лотерейного билета) и случайность выигрыша. К слову, необходимость сделать ставку — это и есть риск и суть азартных игр. И возможность ее потерять будоражит не меньше, чем гипотетический выигрыш. В какой-то мере к азартным играм можно отнести и традиционное уличное «разводилово» — предложение сыграть в «наперстки» или, например, подтянуться на прокручивающейся перекладине. По крайней мере, «азартной» такая игра является для тех, кто не подозревает о мошенничестве или наивно полагает, что может обойти известную схему. В контексте азартных игр стоит упомянуть и трейдинг. Формально игра на фондовой, валютной, товарной или криптобирже не является азартной — элемент случайности имеет куда меньшее значение, чем действия и навыки трейдера. Но с психологической точки зрения они очень близки, что признают и сами игроки.

Пока в России эта проблема мало изучена, но в лексиконе специалистов уже появился термин «патологический трейдинг»: он обозначает постоянное или периодическое состояние, обусловленное участием в торгах на финансовых рынках и негативно сказывающееся на профессиональной деятельности, личной жизни, отношениях с членами семьи и окружающими. Самая распространенная мотивация — разумеется, возможность выигрыша. Однако иногда к первой ставке приводят и другие причины, например, любопытство, поиск единомышленников и социализации, желание отключиться от повседневности и снять стресс, стремление получить новый опыт — или просто скука. А крючком, который задержит человека в игре, становится дофамин. Его часто называют «гормоном счастья», но, точнее, это «гормон ожидания награды». Именно дофамин делает приятным не выигрыш, но его желание, ожидание победы — то есть сам процесс. На принципы работы дофамина опираются многие игры, включая компьютерные и казуальные, которые дарят приятное возбуждение в процессе, даже если процесс — машинальное нажатие на единственную кнопку. Проблемы появляются, когда игроки привыкают к уровню дофамина, который вырабатывается при игре, и его становится недостаточно: это побуждает идти на больший риск, повышать ставки и действовать необдуманно — снова и снова.

Механизм здесь такой же, как и у других поведенческих (нехимических) зависимостей. «Иммунитета» к возникновению зависимости нет, но есть факторы, повышающие риск ее развития, включая психологические особенности и заболевания. А в некоторых случаях компульсивный гемблинг развивается на фоне приема медикаментов для лечения болезни Паркинсона. Существенный триггер к началу и продолжению игры — бедность, что весьма ожидаемо. Ряд исследований показывают, что в семьях с очень низким доходом интерес к азартным играм почти на 100% выше, чем среди населения в целом: люди из таких семей склонны участвовать в лотереях, чаще ходить в казино и делать ставки другими способами; уровень зависимости от азартных игр у них также намного выше. Связь между бедностью и проблемной игрой существует как на индивидуальном, так и на общественном уровне, хотя исследователи подчеркивают необходимость более глубоких исследований. Заядлым игрокам свойственны различные когнитивные искажения, — которые, в свою очередь, используют организаторы игр, чтобы еще глубже втянуть человека (например, побуждая поверить в «удачу» и испытать ее).

Убеждение, что вероятность наступления случайного события зависит от предыдущего опыта наступления такого события: если несколько раз подряд выпало «красное», следующим непременно выпадет «черное», ведь «случайности не случайны». Эта установка противоречит теории вероятностей, согласно которой каждое следующее событие самостоятельно и статистически не зависит от предыдущих. Разновидность ошибки игрока: человек считает, что нельзя останавливаться, когда везет, — ведь он «поймал удачу» и в следующий раз повезет снова. Игрок продолжает повторять определенные действия — некоторую «выигрышную комбинацию» — снова и снова, и повышает ставки. Склонность связывать случайности в цепь событий постепенно приводит к появлению ритуалов, которые, по мнению игрока, приводят его к желаемому результату: подуть на кости, провести пальцем по краю карт, прошептать слова на удачу. Рано или поздно «магическое действие» и выигрыш совпадают, что лишь укрепляет веру в действенность ритуала. Первый выигрыш создает иллюзию, что человек умнее или удачливее других, что также стимулирует к выбросу дофамина и более рисковой игре. Вера в «удачу», элементы магического мышления и другие когнитивные ошибки постепенно могут проникнуть во все сферы жизни и сделать человека суеверным и мнительным, только подкрепляя болезненное пристрастие.

Игровая зависимость (или гемблинг-зависимость, лудомания), согласно МКБ-10, является болезнью, может быть классифицирована как «Патологическое влечение к азартным играм» или «Склонность к азартным играм и пари». Здесь могут помочь обращение к психологу или психотерапевту, специализирующемуся на зависимостях, а также анонимные группы поддержки. В России статистика по лудомании не ведется. «20 идей для развития России», ссылаясь на данные ВОЗ, отмечает, что уровень гемблинг-зависимых составляет 5,8% от всего взрослого населения планеты. Так, погодите. Еще в конце нулевых казино были в каждом квартале — в обитых ковролином помещениях без окон наливали дешевое пиво и мелодично позвякивали «однорукие бандиты», а автоматы с «пятерками» и прочие развлечения стояли в холлах доброй половины ТЦ. Но в 2009 году все казино закрыли и выделили под них отдельные «резервации», а в 2014-м запретили все негосударственные лотереи. Разве это не решило проблему? По всей видимости, нет. На смену «золотым арбузам» и «вулканам» пришли букмекерские конторы, ставки на спорт через удобные приложения с быстрой регистрацией, онлайн- и крипто-казино, покер по-тихому с приятелями на деньги и множественные подпольные клубы.