Государственный флаг Российской Федерации представляет собой прямоугольное полотнище из трёх равновеликих горизонтальных полос: верхней — белого, средней — синего и нижней — красного цвета. Российский флаг родился вместе с первыми российскими военными кораблями и до XIX века оставался принадлежностью главным образом флотской культуры. Начало применения российского бело-сине-красного флага на суше связано с географическими открытиями русских мореплавателей. До XIX века русские моряки водружали на берегу присоединенной земли памятный крест. Но в 1806 году появилась новая традиция. Русская экспедиция обследовала побережье Южного Сахалина и подняла на берегу два флага. Андреевский флаг отмечал заслугу военного флота, государственный бело-сине-красный флаг — новое владение России. На бортах ботика Петра I были нанесены белые, синие и красные полосы. А в 1693 году отряд малых судов Петра совершил поход на Соловецкие острова уже под флагом из равных горизонтальных белой, синей и красной полос. Распространение государственного бело-сине-красного флага было заторможено в 1858 году, когда Гербовое отделение Департамента герольдии Правительствующего Сената выступило с инициативой изменения российского государственного флага. В течение почти полутора столетий флаг нашей страны многократно изменялся. В ноябре 1990 года правительственная комиссия по разработке новой государственной символики решила проблему флага быстро и почти без разногласий: Россия имела бело-сине-красный флаг с более чем 300-летней историей, и этот флаг должен был вернуться. 25 декабря 2000 года, накануне нового века и нового тысячелетия, принят Федеральный конституционный закон «О Государственном флаге Российской Федерации». Он определяет правовое положение и правила использования флага России. Например, в законе сказано, что Флаг Российской Федерации может быть поднят во время торжественных мероприятий, проводимых предприятиями, учреждениями и организациями, а также во время семейных торжеств. Не запрещается вывешивать флаг России у себя на балконе или на даче.
Уже из одних стратегических видов, самых важных в военном деле, этим нельзя пренебрегать; хороший уход за больными будет способствовать их скорейшему выздоровлению и значительное число солдат может опять вернуться в ряды. Ты прав, папа: сделать опять пригодным нужный для нас материал, — это самое важное… Только судя по всему, виденному мною, никакой Красный Крест не может помочь беде; если бы в его распоряжении было даже в десять раз больше людей и средств, он не мог бы отвратить страшного бедствия, какое влечет за собою каждая битва… Предотвратить этого он конечно не может, но смягчить — да. Чего нельзя избегнуть, надо стараться, по крайней мере, смягчить. Однако опыт доказывает, что существенное смягчение тут немыслимо. Поэтому я хотела бы перевернуть высказанное тобою правило наоборот: чего нельзя смягчить, того надо избегать. «Войны должны прекратиться», — эта мысль всецело, до болезненности овладела мною; я говорила себе, что каждый из нас должен всеми силами добиваться того, чтобы человечество, подвинулось хотя на 1/1000 линии к этой цели.
Я, конечно, но выбралъ бы настоящей минуты для сообщенія вамъ этого извѣстія, — сказалъ онъ, обращаясь къ м-съ Доббсъ и съ трудомъ выговаривая слова отъ волненія: — Я понимаю, что съ моей стороны это было бы весьма не кстати: теперь у васъ — гмъ… … Но м-съ Чефингтонъ взяла это на себя. Позвольте, не ошибаюсь ли я, — сказала м-съ Доббсъ: — Джорджъ Чефингтонъ… Кестлькомба. Бѣдный старикъ! Жаль мнѣ его, душевно жаль! И мнѣ очень жаль его, бабушка, — прошептала Мэй, которая уже раскаивалась въ своей вспышкѣ и стыдилась ее. Она, дѣйствительно, выказала чефингтоновскій горячій характеръ и позволила себѣ далеко не мягкую и не любезную выходку, которая крѣпко обидѣла Теодора Бренсби. А. между тѣмъ, онъ никогда не былъ такъ влюбленъ въ нее, какъ именно въ эту7 минуту. У страстей, какъ извѣстно, своя логика, вовсе не согласная съ логикой разсудка. Словомъ, я, какъ вижу, вы тутъ всѣ погружены въ семейное горе, — сказалъ m-r Симпсонъ сухо: — мы не станемъ мѣшать вамъ.
Браво, тетя Дженъ! Мнѣ очень нравится ваше сравненіе. И какъ это мѣтко сказано: пустоголовыя черепахи! Да, да, смѣйся! Если бы тебѣ пришлось выслушать мнѣніе о тебѣ м-съ Доббсъ, тебѣ бы не поздоровилось, за это я тебѣ ручаюсь, — сказала м-съ Гедлоу, положительно начиная сердиться. А вотъ я спрошу у нея, — сказалъ Оуэнъ, вставая: — какъ вы думаете, можно будетъ спросить, м-съ Чефингтонъ? Отчего же,
можно, если у васъ хватитъ духу, — отвѣчала Мэй, взглянувъ на него съ улыбкой. Нѣтъ, я серьезно говорю, — сказалъ Оуэнъ: — мнѣ ужъ давно хочется познакомиться съ м-съ Доббсъ. Какъ вы думаете, не сочтетъ она за дерзость съ моей стороны, если я сдѣлаю ей визитъ? Нисколько, — отвѣчала Мэй, опуская глаза и опять усердно принимаясь шить: — она слышала о васъ… На томъ разговоръ и кончился. М-съ Гедлоу не вспомнила о немъ больше, а Мэй хотя и вспомнила, но повторяла самой себѣ, что m-r Риверсъ шутилъ и ни за что не придетъ къ нимъ.
Наступило опять молчаніе — и опять m-r Бреггъ первый прервалъ его. Я буду имѣть удовольствіе встрѣтиться съ вами нынѣшней осенью въ Гленгоури? Нѣтъ, я не поѣду, — отвѣчала Мэй: — я ужъ даже написала объ этомъ м-съ Гриффинъ. Вотъ какъ! Отчего жъ вы не ѣдете? Неужели изъ-за фамильнаго несчастія? Признаюсь вамъ откровенно, не изъ-за этого. Зачѣмъ выдумывать причины, которыя были бы однимъ предлогомъ? Джорджъ Чефингтонъ не близкій мнѣ родственникъ и я его никогда не видала. М-r Бреггъ одобрительно кивнулъ головой. Люблю, когда говорятъ такъ прямо, — сказалъ онъ: — а жаль, жаль, что вы не будете въ Гленгоури. Благодарю васъ. Только по моему, право, все равно, буду я или не буду тамъ. Я думаю, это ни для кого не составить разницы. Ну, не скажите, — проговорилъ онъ своимъ ровнымъ голосомъ, какъ то еще медленнѣе и тише обыкновеннаго: — гдѣ же вы будете въ это время? Гдѣ мнѣ больше всего нравится: здѣсь, съ бабушкой.