Собрание сочинений. Т. 7, кн. 26 мая 1900 г. — ? 29 мая (11 июня) 1900. 3-й день пути. 30 мая (12 июня). 31 мая (13 июня). 3 (16) июня. 8-ой день. 4(17) июня. 9-ый день. 5 (18) июня. 10-ый день. 6(19) июня. 11-й день. 7 (20) июня. 12-ый день. 8 (21) июня. 13-й день. 9 (22) июня. 14-й день. 10 (23) июня. 15-ый день. 11 (24) июня. 16 день. 12 (25) июня. День 17-ый. Долина Адды. 13 (26) июня. 18-ый день. 14 (27) 1900. 19-ый день. 20-й день. Ober Engadin. 16 (29) июня. 21-ый день. 17 (30) июнь. 22 день. 18 июня (1 июля). 23 день. Озеро Комо. 19 июня (2 июля) 1900 24 день. Рим. 1900 года. 35-й день. 37 день. 2 (15) июля. 5 (18) июля. 40-й день. 6 (19) июля. 41-й день. 7 (20) июля. 42 день. 9 (22) июля. 44-ый день. 12 (25) июля. 47-й день. 17 (30) июля. 52-ой день.

18 (31) июля. 53 день. 19 июля (1 августа). День 54. Пароход «Romania». В виду берегов Эпира. 24 июля (6 августа). 1). В путешествии не столько важно зрение, слух и обоняние, сколько осязание. Для того, чтобы вполне узнать страну, необходимо ощупать ее вдоль и поперек подошвами своих сапог. 2). В путешествии количество виденного всегда обратно пропорционально количеству истраченного и съеденного. 3). Говорят, что надо съесть пуд соли с человеком, чтобы узнать его, а я говорю вам, что для этого достаточно пройти вместе пешком верст сто. 4). Все пути ведут о Рим. Выехали 26-го мая 1900 г. в 10 ч. 27 мая 1900 г. Варшава. Comte d’Aouroff выказал, наоборот, прекрасные и достойные похвалы черты как человека, так и кассира. В качестве первого он дал совет уступить место для спанья «деточке», которая чрезвычайно неблагородно на наших глазах разрослась до размеров 18-тилетнсго парня; в качестве же последнего он очень трогательно уговаривал всех не делать ненужных покупок.

Князь обнаруживал кровожадные охотничьи наклонности и сладострастно глядел из окна на пролетавших мимо аистов. Макса все спутники чрезвычайно уважали за предполагаемые глубокие познания всех стран Западной Европы и всевозможных обстоятельств и перипетий путешествования. Однако постепенно, но неуклонно выясняется, что его искусство главнейшим образом состоит в том, чтобы возможно менее, а, в идеале, и совсем ничего не есть. Кажется, это открытие начинает колебать в основании всеобщее к нему уваженье, а в некоторых членах общества поселяет некий мистический и суеверный ужас. Ужас этот еще более возрос, когда одному из путешествующих, продрогшему в ночное время и с негодованием обратившемуся к публике, которая, как он думал, безрассудно отворяла окна, публика с не меньшим негодованием возразила, что окна эти отворила никак не она, эта публика, а сам Макс, нарочно для оной цели пробудившийся и вставший. Въехали в Царство Польское. Я вылез на станции и сел на лавочку под высокий ветвистый каштан. Первый раз в жизни наслаждался отдыхом и прохладой под тенью этого прекрасного дерева. Испытывал чувство, приятное до неизъяснимости.

Видел 3-ех аистов сразу и опять умилялся душой. Чем ближе мы подъезжали к Варшаве, тем богаче становилась природа. Некоторые путешествующие находили возможным и даже приятным спать. Я же всё время с любопытством и удовольствием смотрел из окна, а при остановках выходил на станции, чтобы впитывать всеми фибрами существа впечатления новой для меня природы, новых людей и новой обстановки. Один опытный, убеленный сединами и согбенный годами муж убедил меня, наконец, лечь спать, высказав зловещее предсказание, что следующую ночь от Варшавы до Вены спать отнюдь нельзя будет. Я уже собирался последовать его совету, лег на лавку и хотел погрузиться в объятия Морфея. Но не тут-то было. Наш вагон стал вдруг по каким-то неизвестным ни мне, ни моим спутникам, причинам противоестественно подпрыгивать, раскачиваться и болтаться из стороны в сторону. Сначала я счел это за галлюцинацию, навеянную суровым режимом, введенным у нас Максом, но, осмотревшись, к величайшему прискорбию своему, заметил, что тело самого Макса судорожно подпрыгивает, раскачивается взад и вперед и неистовыми толчками головой об стену колеблет эту последнюю — и тем, по моему соображенью, производит еще большее колебание всего вагона.

Очевидно, что спать при таких обстоятельствах было невозможно. Многочисленные неудачные в этом отношении попытки, не достигая своей цели, покрывали мое тело язвами и кровоподтеками. К сожалению, они его не увидали, что, конечно, нисколько не мешает им поступать совершенно так, как будто они его видели и даже с ним разговаривали. Все неудачи наших корреспондентов не помешали нам, тем не менее, приехать на Венский вокзал. Первоначально наши помыслы направились на умывание, но приезд персидского шаха, к сожалению, помешал. Отправились осматривать город. Вынесли несколько ценных наблюдений: 1) зарегистрирована необыкновенная честность и аккуратность полек. Его нагрели на целых 5 рублей. Зашли на картинную выставку, куда привлекло нас объявление о гравюрах Клингера. Я и Леонид остриглись наголо, но тщетно старались убедить и Макса проделать то же. На все наши доводы он открыл нам тайну, что его сила прямо пропорциональна длине его волос. Не зная достопримечательностей Варшавы, но желая, тем не менее, провести с пользою несколько часов, обратились с расспросами к парикмахеру (он же и фельдшер).