Что заставило автора переменить почву мирного сельского конопляника на корабельную палубу — Визиты — Кронштадт — «Ретвизан» и Купеческая гавань — Морская поговорка — Винт с флюсом — Поэтические мечты, вызванные созерцанием Кронштадта — Таинственный подводный враг — Док снова принимает «Ретвизан» в свои отеческие объятия — На рейде — Проводы — Лейтенант В. — На «Ретвизане» оказывается знаменитый итальянец — Первые впечатления на юте и на баке — Очевидность прогресса — Корабельные звуки — О.Р.Ш. «Корабль „Ретвизан“ сымается с якоря пятнадцатого мая, с тем чтобы отправиться на годичное плавание в Средиземное море. Предупреждаю: корабль уходит из Кронштадта 15 числа „наверное“ (последнее слово было дважды подчеркнуто); примите же ваши меры и Бога ради не опоздайте… Письмо было от одного из моих литературных товарищей. Дня два спустя я сидел в вагоне железной дороги и стремительно летел в Петербург. Но здесь читатель, заинтересованный не столько, конечно, личностью автора, сколько странностью новых отношений литературы к кораблям и экспедициям, скажет, вероятно: «С какой же стати литератору писать другому литератору о таком предмете?

Корабль, сколько нам до сих пор известно, — сам по себе, — литератор также сам по себе; первый составляет неотъемлемую принадлежность Морского министерства, второй, сколько известно, не принадлежит никакому ведомству и министерству; связи между ними никогда не существовало; решительно нет ничего общего… Общее в том разве, что корабль строится из дуба, тогда как перо литератора добывается из гуся или выбивается из стали… Все это, прибавлю я со своей стороны, — как нельзя более справедливо. Вот в чем дело, однако ж, и как все это случилось. Месяцев за шесть до описываемых событий в доме одного литератора говорили о превосходных статьях г. Шестакова в «Морском сборнике». Кстати, о морях и мореходах, — сказал П., хозяин дома, — нынешний год снова назначены морские экспедиции, даже целых три: одна на Амур, другая в Пирей, в Грецию, третья в Средиземное море; Морское министерство не шутя начинает вести дела свои по-крупному! Знаете ли также, что на каждую из этих экспедиций приглашаются литераторы? Я знаю это из самых достоверных источников; меня просили даже узнать, нет ли желающих…

Не хотите ли, господа? Стоит сказать «да» — я передам об этом кому следует, и дело решено! Не угодно ли, например, кому-нибудь на Амур? Слишком уж что-то далеко… Ну, так в Пирей, в Грецию… Не знаю наверное… кажется, на год… Ну, так в Средиземное море… На год! — всего только на один год, господа! П. несколько даже умиленным голосом. Такой экспедиции у нас еще не было; это, собственно, не столько сухая, скучная экспедиция, сколько пикник. Да, пикник! Мне говорил об этом один господин, которому дело знакомо, как собственная ладонь; начать с того: корабль — одно из лучших судов нашего флота; на нем восемьсот человек экипажа и восемьдесят четыре пушки… Но, впрочем, для вас, я полагаю, это вовсе не интересно; главное то, что корабль зайдет поочередно во все порты Европы; из Кронштадта он отправится в Копенгаген, оттуда в Шербург (заметьте: рукой только подать до Парижа!), — потом пойдут в Кадикс; в Кадиксе верно воспользуются случаем и съездят в Севилью; там в Ниццу, Геную…

Я стал внимательно прислушиваться. Из Генуи, — подхватил П., заметив мой взгляд и преимущественно обращаясь ко мне, — из Генуи пойдут в Чивитта-Веккию (заметьте опять, рукой подать до Рима!), из Рима в Неаполь, из Неаполя в Сицилию. Вы увидите Палермо, Сиракузы, Мессину… Я сделался еще внимательнее. Повторяю вам, господа, — продолжал П., заметно воодушевляясь, — все это, в общей сложности, составит очаровательнейшую, поэтическую прогулку, какую когда-либо приходилось делать человеку! Не будь у меня на руках действительно серьезных дел по журналу, не будь я связан теперешними обстоятельствами, — я бы ни на секунду не призадумался… Вот вы, — промолвил он, — неожиданно становясь передо мною, — вы, который слушает теперь с таким вниманием, — скажите на милость, отчего бы вам, например, не поехать? Вы, с тех пор как я вас знаю, — а это очень давно, — вы не перестаете мечтать и говорить о путешествиях за границу, вы так страстно порывались всегда в Италию, — вот случай! Другого такого случая никогда уже не встретится!