«Москва и москвичи» — книга Владимира Гиляровского, описывающая традиции, быт и нравы Москвы второй половины XIX — начала XX столетия. 1926 году. Дополненный вариант увидел свет в 1935 году (издательство «Советский писатель»). Владимир Шмаровин. Знаток живописи и фарфора. В антикварных магазинах на Сухаревке покупал серебряные чарки и бронзовые серьги. Прекрасно знал старину, легко обнаруживал подделки. Сыщик Смолин по прозвищу «Сухаревский губернатор». Имел разветвлённую сеть осведомителей, дружил с ворами, громилами и шулерами. Алексей Хлудов. Миллионер-фабрикант, владелец огромной библиотеки. Сергей Грибков. Держатель живописной мастерской, в которой хватало места всем. Его двухэтажный дом был заселён прачками и мастеровыми, которые не платили за аренду ни копейки; там же месяцами жил пейзажист Саврасов. Иван Филиппов. Основатель булочной на Тверской. Вся Москва съезжалась к нему, чтобы купить знаменитые филипповские пирожки, калачи, сайки и чёрный хлеб. Григорий Елисеев. Владелец «Магазина Елисеева и погреба русских и иностранных вин». Открытие «храма Бахуса» проходило в присутствии большого количества гостей. Магазин был всегда полон покупателей; на тротуарах толпилась безденежная публика, заглядывающая в окна.
Книга начинается с рассказа о московских извозчиках, которые, выбегая из трактиров, бросались к прохожим с предложениями об услугах. Каждый нахваливал свою лошадь и по одежде определял, как нужно обращаться к пассажиру: «ваше степенство», «ваше здоровье» или «ваше благородие». Очерк «Хитровка» — это подробное описание одного из самых мрачных районов Москвы. В ночлежных домах одновременно размещалось до 10 000 человек. Грязные трактиры были окутаны паром. Детей сдавали в аренду нищим-профессионалам почти с рождения. Всем Хитровым рынком заправляли двое городовых, знавших собственный «контингент» досконально. Героями очерка «Сухаревка» стали букинисты, способные разыскать для покупателя нужный том любого разрозненного сочинения, и коллекционеры, среди которых встречались собиратели рукописей, пергаментов и первопечатных книг. Рассказывая о тайнах Неглинки, автор поведал о рискованном эксперименте: однажды он вместе с двумя смельчаками решил спуститься в подземную клоаку между Самотёкой и Трубной площадью. Снизу был шум воды, сверху — грохот проезжавших экипажей. Путешествие сопровождалось погружением в глубокую тину и жидкую грязь. После того, как статьи о подземных приключениях были опубликованы в газетах, городская дума постановила начать перестройку Неглинки.
В очерке о Большой Дмитровке автор знакомит читателей с нравами купеческого клуба, размещавшегося в доме Мятлева. В меню — стерляжья уха, белуга в рассоле и поросёнок с хреном. Кроме вин, подавали квас и фруктовые воды, рецепт приготовления которых держали в тайне. Во время обедов играл оркестр Степана Рябова и пели хоры — цыганский, венгерский, русский. За Нарышкинским сквером размещалось Общество любителей живописи, устраивавшее модные в ту пору периодические выставки. По пятницам там собирались художники; пока они рисовали, кто-нибудь играл на рояле или читал стихи. Затем появились «среды» в доме у Шмаровина — там бывали Левитан, Богатов, Ягужинский. В полночь хозяин ударом бубна давал сигнал о прекращении работы, и в зале накрывались столы. Меню ужина включало рыбу лабардан, телеса птичьи индейские, мороженое, вина и наливки. Иногда ужин продолжался до утра. Охотный ряд был назван автором чревом Москвы. Он был застроен старинными домами, из которых лишь два являлись жилыми; все остальные — лавки.
Здесь толпились торговцы с корзинами и мешками, сновали пирожники и блинники. Стакан разливаемого тут же сбитня стоил копейку. Летом продавцы выносили вёдра с грушевым квасом. На полках мясных отделов лежали дичь, куры, гуси, палёные поросята для жаркого и белые — для заливного. Главными покупателями были повара лучших трактиров, хозяйки-купчихи и кухарки. В шестидесятых годах XIX века в московских парикмахерских появились мастера-французы. Там ставили пиявок, «отворяли» кровь, стригли, брили. Доход был высокий. К парикмахеру Агапову в Газетном переулке в дни больших балов невозможно было подъехать — кареты стояли в два ряда. Парикмахер Глазов на Пречистенке, разбогатев, купил десяток домов. Очерк «Бани» повествует о банном быте Москвы. Люди со средствами мылись в «дворянских отделениях», рабочие и беднота — в «простонародных» за пятак. Мочалка стоила 13 копеек, мыло продавали по копейке. Существовала корпорация воров, похищавших бельё и обувь у моющихся. В некоторых банях крали даже городскую воду. Книгу, ставшую визитной карточкой автора, Гиляровский писал с 1912 года до конца жизни. Спустя некоторое время писатель получил предложение от издательства продолжить тему старой Москвы.